Первая особенность
Мировая экономика не является самостоятельным субъектом отношений, поскольку не существует мирового государства, мирового правительства как носителя мирового государственного суверенитета. Соответственно, когда мы говорим о мировой экономике как явлении и как объекте познания, мы имеем в виду сложную совокупность национальных экономических систем и иных подсистем, действующих на разных иерархических уровнях. Соответственно, на уровне мировой экономики нет адекватного суверенного субъекта, каким является национальное государство с его национальной экономической системой. На протяжении многих столетий мировое сообщество, убедившись в необходимости соблюдать определенные правила экономического поведения странами (во избежание хаоса в системе мировой экономики и международных экономических отношений), выработало таковые и придало им императивный характер. Они приобретают силу в основном двумя способами: либо через утверждение национального законодательного органа, либо через подписание международных договоров и соглашений, которые могут утверждаться или не утверждаться соответствующим законодательным органом, но юридическую силу приобретают.
Вторая особенность
Процесс стремительного переплетения хозяйственных связей между странами, начавшийся со времен Великих географических открытий, необычайно ускорился после Второй мировой войны. По мере быстрого роста группы развитых стран укреплялись торгово-экономические и финансовые связи и взаимосвязи между ними, усиливались взаимные потоки инвестиций, трудовые миграции, туристические и деловые перемещения большого числа людей и т.д. Эти быстро развивавшиеся связи требовали формировамия сложных механизмов их упорядочения (регулирования), что не представлялось возможным в масштабах мировой экономики. В рамках действующих универсальных международных организаций, таких, как ГАТТ—ВТО, Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Международный валютный фонд (МВФ), других международных учреждений, в том числе в составе ООН, эти задачи невозможно было решить. Нерешаемость указанных задач, как представляется, в значительной степени объясняется и тем обстоятельством, что в их реальном решении вчера (но уже не сегодня!) не было потребности: интенсивные межстрановые связи развивались (развиваются) не равномерно, а на региональной основе — в Западной Европе, Америке, на Дальнем Востоке, Азии, Африке, Латинской Америке. К середине 1990-х гг. вся мировая экономика состояла из региональных интеграционных образований (блоков) разного уровня и разной степени внутреннего правового регулирования.
Третья особенность
В конце 1990-х гг. — начале XXI в. обнаружилась настоятельная необходимость глобального регулирования мировых экономических процессов, подведения нормативной базы под систему международных экономических отношений. Об этом наглядно свидетельствовали финансовый кризис в Юго-Восточной Азии 1997 г., крушение финансовой и денежной системы России в августе 1998 г., бразильский кризис 1999 г. и мировой экономический кризис конца 2000—2001 г. Представляется, что неверно анализировать эти явления в рамках традиционных подходов, увязывающих причины кризиса только с поведением инвесторов и пороками правительственной политики (при всей убедительности такого подхода, например, к объяснению кризиса в России с беспрецедентно высокой плотностью ошибочных действий правительства). Мы не будем заниматься специальным анализом этой проблемы в данном разделе (такой анализ представлен на пространстве всей нашей книги), сошлемся лишь на вывод, к которому мы пришли на основе многолетних наблюдений: современное состояние мировой экономики и международных экономических отношений, развивающиеся процессы интернационализации хозяйственных связей, сложнейшие глобализационные процессы, готовые вырваться из-под контроля под натиском информационно-технологической революции, — все это требует нового уровня глобального финансово-экономического регулирования с развитыми элементами наднационального нормативного характера.
Какими бы финансовыми возможностями ни обладал МВФ с его «надзорными функциями» и/или оказанием помощи в проведении экономической политики в отдельных странах, или МБРР, ставящий задачу борьбы с бедностью, эти организации попросту бессильны решить свои уставные задачи, и, как показывает многолетний опыт, они ни на один шаг не приблизились к их решению. В то же время стало очевидно, что финансовая глобализация как наиболее продвинутая сфера в области мировой экономики таит в себе грозную опасность опрокинуть всю мировую финансовую систему, а заодно и мировую экономику в случае сбоя в каком-нибудь региональном звене (это и засвидетельствовал кризис в странах Юго-Восточной Азии в 1997г.; вероятно, каждый последующий кризис окажется более сокрушительным по своим последствиям). Сбой же может быть спровоцирован разными субъектами МЭО, действующими в системе мировой экономики: национальными правительствами, крупными ТНК, ТНБ, банкирами — международными игроками или даже некими радикальными группами, возможно, нелегального свойства. Такое развитие событий, скорее всего, возможно в слабых странах, тем не менее способных в современных условиях придать импульс самораскручивающейся кризисной спирали (в силу предельной взаимозависимости стран).
Четвертая особенность
Несмотря на очевидные успехи в преодолении извечной политики протекционизма, последняя продолжает процветать, сводя на нет результаты полувековой торговой либерализации. При этом частые обвинения в рецидивах протекционизма слабых стран или группы развивающихся стран совершенно некорректны. Многие процветающие страны в угоду «своим» корпорациям, не испытывая угрызений совести, с легкостью нарушают соглашения в рамках ВТО, подписанные этими странами, создавая тем самым опасные прецеденты. Авторы учебника проф. Т.А. Пугель и П.Х. Линдерт приводят пример крайне легкомысленного отношения (в сочетании с эгоизмом) к международному договору со стороны целой группы развитых стран. Этот пример выразителен в силу того, что речь идет о самом простом продукте — банане. В конце 90-х гг. XX в. вокруг пресловутого банана развернулась крупная торговая война между Евросоюзом и США, в которую оказались втянутыми страны Латинской Америки и Африки1. Суть конфликта состояла в том, что Евросоюз реанимировал в конце 1990-х гг. протекционистские меры (введя тарифы и квоты) на импорт бананов из-за пределов Союза, возродив систему протекционизма, существовавшую еще во времена колониализма. Это было выгодно для ряда центральноамериканских государств и африканских стран, которые предоставили Евросоюзу право беспошлинного доступа на свои рынки. Но это противоречило интересам американских корпораций, которые вели «банановые операции» в Эквадоре, и некоторых стран Карибского бассейна. США, в свою очередь, предприняли меры по блокированию доступа на американский рынок готовой одежды из этих стран, а также целый ряд других действий. Поскольку нарушение правил ВТО было очевидным, эта организация потребовала отменить протекционистские меры ЕС.
Этот пример иллюстрирует особую чувствительность мирового рынка по отношению к любому, даже простейшему, продукту, который становится товаром на мировых рынках, когда в конфликт вовлекаются десятки стран мира чуть ли не на всех континентах. Пример еще раз подтверждает верность предыдущего вывода.
Пятая особенность
Все послевоенные десятилетия, приблизительно с середины 1960-х гг., мировая капиталистическая экономика имела три центра. Вместе с экономикой СССР и европейских социалистических стран мировая экономика в своей основе концентрировалась в рамках четырех экономических центров силы. После распада СССР и деиндустриализации России и других новых стран экономическая мощь мира почти на всем протяжении 1990-х гг. была представлена «триадой»: Северная Америка — Западная Европа — Япония. Конец 90-х гг. XX в. — начало XXI в. характеризуется трансформацией этой особенности: указанная «триада» превращается в центр четырех сил благодаря экономической мощи Китая. Эта страна уже стала реальным экономическим центром в мировой экономике по всем главным макроэкономическим показателям.
Шестая особенность
Новейшей особенностью следует считать всевозрастающий уровень связи мировой экономики с политикой. Политика всегда присутствовала в экономике, но целый ряд новых факторов обусловливает рост значения международных политических отношений в мировой экономике. Это и указанная выше растущая уязвимость мировой экономики от «случайных», внешне кажущихся малозначительными локальных воздействий на нее, в том числе террористических акций, стихийных бедствий и болезней (например, атипичная пневмония SARS чуть не спровоцировала сильнейший кризис экономики целой группы азиатских стран в начале XXI в.; «птичий грипп» подрывает целую отрасль пищевой промышленности и индустрию туризма во многих странах, не говоря уже об угрозе здоровью населения). Усиление геополитической нестабильности и неопределенности повышает уровень риска и воздействия на поведенческие мотивы стратегических инвесторов, что неизбежно сказывается на динамике глобального делового цикла, способствует ее прерывистости даже на фазе подъема. Рискованный характер приобретают не только вероятные действия некоторых правительств или радикальных групп, но в не меньшей степени и действия сильных участников международных политических отношений. Последние, располагая мощными вооруженными силами, часто неразумно используют эти возможности и тем самым усиливают региональную, геополитическую и глобальную нестабильность. При этом дискредитируются одновременно политико-культурные ценности и ориентации той части мира, которая могла бы действительно стать лидером современной цивилизации и обеспечить достойную жизнь всем народам, но по всем признакам это дело далекого будущего.
В данном контексте следует рассматривать и разрушительный характер продолжающейся гонки вооружений, бездумно проводимой развитыми странами (и некоторыми другими). По существу, они навязывают непроизводительные затраты бедным странам, которым не хватает средств для решения обостряющихся социально-экономических проблем.
Кризис глобального неолиберализма
Теория и практика глобального неолиберализма в форме международного монетаризма потерпела крах вместе с азиатским кризисом 1997 г., что стало ясно в ходе мирового кризиса 2000—2001 гг. Для целого ряда экономистов-теоретиков было очевидно, что неолиберальная классическая доктрина, показавшая свою ограниченность еще в условиях развития мировой экономики, торговли и финансов XIX в. и естественным путем уступившая свое место другим доктринальным направлениям, не может снова стать неким универсальным экономическим учением, спасающим мир от циклов и кризисов.
Точно так же, как в начале 1970-х гг. обнаружилась ограниченность кейнсианских подходов в воздействии на глубину спада, так на всем протяжении 1990-х гг. монетарные сценарии давали сбои. Неспособность монетарных рецептов оказывать позитивное воздействие на движение экономического цикла была «перекрыта» одной исторической случайностью, своего рода глобальным феноменом — разрушением мирового социализма, распадом СССР, переходом всех новых образовавшихся государств на модель капиталистического развития. Эта историческая случайность совпала с крахом глобального монетаризма, однако его идеологи и теоретики, имевшие сильные позиции в сфере политики западных держав, использовали уникальную ситуацию в мире для придания «нового дыхания» отжившим свое теориям. Так же как и кейнсианство, исчерпавшее свой позитивный потенциал, умирающие монетарные концепции были использованы в трансформационном процессе в странах Восточной Европы и в наиболее полной форме в России, где они потерпели окончательный крах вместе с экономикой России. Этот результат был очевиден и для некоторых экономистов-теоретиков в самой России, о чем они неоднократно публично говорили в те времена. Однако понадобилось чуть ли не целое десятилетие, чтобы и американские, и другие экономисты признали несостоятельность как самих реформ, проводившихся на основе монетарных концепций, так и ограниченность последних в новых условиях.
Подходы к определению перспектив международного экономического развития в контексте глобализации мира
Один из подходов исходит из следующей предпосылки: развитый Запад — это сравнительно стабильный центр, по отношению к которому Восток и Юг определяются как неспокойные, зависимые и соперничающие периферийные территории. Соответственно, стабильный центр должен выступить в роли патрона нестабильной периферии... Ситуация усугубляется тем, что в постсоциалистическом мире отношения Восток—Запад стали больше напоминать прошлые отношения Север—Юг, ибо вдруг обнаружились те же проблемы: экономическая отсталость, необходимость помощи, противоречия миграции, политическая нестабильность, непрерывные региональные конфликты. В этих условиях считается, что ведущие страны мира «не могут» выбрать иного пути их решения, кроме «интеграции и вмешательства». Все это, утверждают некоторые теоретики, не чудодейственные средства, но такова реальность. В условиях, когда окружающий нас мир все меньше поддается контролю, мы можем позволить себе роскошь отгородиться от него и бросить его на произвол судьбы. Конец устойчивых равновесий должен также означать конец международной «свободы действий» — вот кредо прагматичных сил в мире, своего рода ответ на новые вызовы времени.
Уже в этих суждениях обосновывается необходимость «ограничительного» воздействия мирового сообщества на слабые страны, которые испытывают огромные трудности, — и такое «воздействие» мир испытывает сегодня. В этот ряд «поставлена» и проблема «международного терроризма», вольно излагаемая в отрыве от тех социально-экономических и политических факторов, которые в определяющей степени повлияли на рождение этой «темы» вообще.
Но какими могут быть «ограничения свободы действий отдельных стран»? В какой степени будут «ограничиваться государства» и какие именно государства? По-видимому, речь идет о большом массиве бедных стран, не являющихся участниками военно-политических альянсов, или о тех странах, которые пытаются проводить самостоятельную политику, имеют свой голос и выражают собственное мнение о важных вопросах международной политики и международных экономических отношений.
Не будут ли оказывать такие «ограничения» или даже попытка их введения угнетающее влияние на мировое экономическое равновесие? Каким может и должен быть механизм международно-правовых действий на те или иные ограничения? Здесь возникает множество сложных вопросов, ответов на которые пока нет. Ясно одно: мир находится на пороге нового этапа развития, точные направления и отсчет которого все еще не выявлены, хотя общие тенденции, порождаемые глобализацией и конвергенцией, определены и описаны.
Действие общетиповых тенденций
Сильнейшее воздействие на общее состояние глобальной системы МЭО, их локальные и отраслевые подсистемы оказывают следующие разноуровневые универсальные факторы, процессы и события.
Политические факторы:
- Распад мировой социалистической системы политических отношений, появление множества новых государств, не до конца осознавших свою политико-культурную и этническую индивидуальность и определивших национально-государственные приоритеты как эффективные субъекты международного сообщества.
- Преодолены межсистемные политические противоречия, характеризовавшиеся ранее как «органические». Соответственно, появились предпосылки для формирования единой глобальной политической системы или международной политической системы (МПС) с новым типом отношений сотрудничества и регулирования.
- Нарушение мирового политического равновесия в связи с поглощением одной системой (капитализмом) другой (социализма) привело к мощному вбросу региональных конфликтных очагов в международный политический процесс: Азия (Афганистан), Балканы, Кавказ, Средний и Ближний Восток (Ирак). Все это происходило и происходит на фоне непрерывно нарастающего арабо-израильского военно-политического противостояния.
- Происходящие конфликты, однако, не являются объективно обусловленными, это скорее результат субъективных (неудачных) действий и политики наиболее влиятельных мировых держав и лидеров мирового сообщества.
- Ускоренное производство новых и новейших видов вооружений и средств ведения войны, гигантский рост продажи оружия, в том числе бедным странам, являются одним из мощных факторов взрывного развития современного международного терроризма и региональных вооруженных конфликтов. При этом наибольшую часть оружия продают прежде всего те страны, лидеры которых произносят гневные публичные речи о «вреде» международного терроризма.
Экономические факторы:
- Глобализация мировой экономики и международных экономических отношений, что особенно рельефно проявляется в глобализации мировой финансовой системы, порождающей ее крайнюю неустойчивость.
- Объективное доминирование международных экономических отношений, основанных на единых базовых принципах, преодоление органической конфликтности, появление факторов, способствующих снижению уровня противоречий в сфере экономических отношений государств.
- Усиление зависимости и взаимозависимости национальных экономик и экономической политики.
- Кризисное состояние международной экономической, торговой и финансовой систем как следствие функционирования соответствующих разноуровневых региональных и страновых подсистем.
- Непрерывно развивающийся процесс обострения энергосырьевой и продовольственной проблем.
- Усиление неравномерности в мировом развитии, усугубляющее разрыв между двумя десятками развитых государств и огромным числом бедных стран. Последствия такого иррационального развития мало исследуются в мировой экономической науке.
Экологические факторы:
- Обострение проблем окружающей среды, что оказывает сильнейшее влияние на все мировое развитие.
- Загрязнение атмосферы углеводородным газом.
- Вырубка тропических и сибирских лесов, загрязнение рек, водоемов, уничтожение естественного ландшафта.
- Актуализация проблемы питьевой воды.
Цивилизационные факторы:
- Преодоление межсистемных противоречий между странами, проявляющееся в признании смешанной экономики с присущей ей конкуренцией как главного фактора, обеспечивающего равновесие внутрихозяйственного развития. Однако былые межсистемные противоречия сменились противоречиями внутри этой системы (часто квалифицируемыми как цивилизационные противоречия).
- Усиление процессов конвергенции, основывающихся на универсальных экономических, культурных, моральных, правовых, гуманитарных ценностных ориентациях, признанных мировым сообществом. Одновременно активизируется дегуманистический, агрессивный потенциал радикальной части общества, выплескиваемый из среды наиболее развитых стран мира и разлагающий традиционно демократические, культурные и моральные ценности цивилизации.
- Нарастание элементов этнической и религиозной напряженности в отношениях как между некоторыми странами, так и внутри стран как следствие определенных политических и даже военных акций со стороны некоторых крупных государств. Это представляет особую опасность в современных условиях, обозначивших новый этап взаимоотношений между бедными и процветающими странами, — последние часто склоняются к тому, чтобы не придавать должного значения появлению опасных тенденций до тех пор, пока они не приобретают разрушительный характер.
Резюме
Проблемы современной мировой экономики как предмета изучения довольно сложны, имеют «многоярусный» характер. Они требуют не только знаний конкретных экономических фактов и событий, но и умения выводить общие и локальные тенденции, анализировать сложные хозяйственные процессы. При этом исследование необходимо осуществлять на разных уровнях.
Первый уровень: а) изучение и выявление глобальных экономических тенденций и трансформация ранее действовавших; б) изучение и анализ тенденций и процессов на континентально-региональном уровне (Европа, Азия, Африка, Северная Америка, Латинская Америка, Дальний Восток); в) субрегиональный уровень анализа.
Второй уровень: а) группа экономически развитых стран; б) развивающиеся страны; в) страны с переходной экономикой; г) отдельные страны.
Третий уровень: исследование группы стран, входящих в региональные интеграционные блоки и альянсы, а также тех стран, которые не входят ни в какие экономические интеграционные объединения.
Представленная работа подчинена научной логике и методологии. Ученые-классики уже в первых своих фундаментальных экономических исследованиях исходили из того факта, что первичными источниками прогресса являются земля, труд, капитал и технологии (факторы производства). Их развитие и движение, в том числе международные перемещения, определяют перечень основных проблем, рассмотренных здесь в их многообразии и единстве.
Вопросы методологии предмета мировой экономики и МЭО, расширяющийся круг вопросов в его рамках неизбежно вовлекают в орбиту изучения проблематику современной глобализации, в частности собственно экономическую глобализацию и финансовый аспект экономической глобализации. Этим понятием даны соответствующие определения.
Быстро развивающийся процесс глобализации оказывает воздействия на глобальную экономическую политику. Политика, выходящая за рамки одной страны, постепенно охватывает все более широкий круг проблем по сравнению с классической внешней политикой. Экономическая, научная, технологическая, энергетическая, транспортная, социальная политика, политика в области охраны окружающей среды и т.д. все более интернационализируются. В результате границы между внутренней и внешней политикой в условиях глобализации становятся все более расплывчатыми, внешнеполитические отношения стран претерпевают сильные изменения. К примеру, министерства иностранных дел стран постепенно утрачивают свою роль единственного представителя их внешнеполитических связей, поскольку министерства вынуждены постоянно координировать свою деятельность с соответствующими министерствами других стран и делиться с ними своим опытом, а часто и знаниями. Межгосударственные связи становятся такими же неизбежными и интенсивными, как и экономические связи, что является одним из качеств глобализации мира. Однако роль государства и содействия, характер его решений, подвергаясь сильнейшим изменениям в эпоху глобализации, в то же время не ведут к «сокращению» государственных функций. Глобализация требует от национальных государств усиления их взаимодействия друг с другом в решении не только международных задач, но и задач национального уровня.
Примечания
1. См.: Пугель Т.Л., Линдерт П.Х. Международная экономика: Учебник. М., 2003. С. 13.