- Хотя политика стабилизации, основанная на обменных курсах, и вызвала снижение инфляции благодаря опоре на приток капитала, обусловленные этим удорожание валют и резкие колебания обменных курсов вкупе с высокими процентными ставками, необходимыми для привлечения иностранного капитала, привели к тому, что условия и денежно-кредитной сфере в Латинской Америке в 1990-х гг. оказались слишком жесткими и нестабильными, чтобы обеспечить прочную основу для накопления капитала. Комбинированный индекс реального обменного курса и реальной централизованной процентной ставки указывает на гораздо более жесткие условия в кредитно-денежной сфере в Латинской Америке, чем в Восточной Азии, на протяжении 1990-х гг., хотя в 1960—1970-х гг. эти условия в них были сходными.
- Либерализация торговых и финансовых режимов вместе с первоначальным резким всплеском спроса и экономического роста, вызванным быстрым падением темпов инфляции, привели к ухудшению состояния балансов внешних расчетов, и задолженность вновь начала возрастать такими темпами, которые не позволяли странам ее обслуживать. Это наряду с увеличением притока ПИИ означало, что платежи за факторные услуги становились все более крупным компонентом баланса по счету текущих операций, что, в свою очередь, порождало необходимость в значительной дефляции для корректировки состояния внешних расчетов. В целом приток ПИИ способствовал дестабилизации финансовой сферы, поскольку он увеличивал внешние обязательства, не обеспечивая при этом необходимых возможностей для их обслуживания.
- Состояние бюджетов также ухудшилось, поскольку процентный компонент государственных расходов возрос из-за размещения новых долговых инструментов под более высокие процентные ставки. Это сузило возможности для корректировки бюджетов без снижения внутренней экономической активности и налоговых доходов, но при этом привело к увеличению размеров дефицитов, которые требовалось финансировать.
- Либерализация режимов счетов операций с капиталом и потоки капитала вызвали серьезные сбои в работе механизмов корректировки бюджетов и платежных балансов. Чрезмерный приток капитала застопорил функционирование корректировочных механизмов, а чрезмерный отток привел к «дефляционному перебору».
- Непоследовательность макроэкономической, торговой, инвестиционной и финансовой политики не могла не сказаться на характере структурных преобразований. Усилия по налаживанию производств в технологически сложных секторах, направленные на то, чтобы сравняться с развитыми странами, были подорваны, в то же время низкие показатели производительности труда в более трудоемких секторах привели к возрастанию конкуренции со стороны государств, в которых заработная плата была более низкой. Воздействие этих факторов привело к деиндустриализации в Латинской Америке в условиях «сброса» рабочей силы и вялого экономического роста.
Индустриализация и процессы деиндустриализации
Исторический опыт разных стран свидетельствует о том, что ключом к успешному развитию является создание широкой и прочной внутренней промышленной базы с ее потенциалом в деле обеспечения высоких темпов роста производительности труда и доходов. Этот процесс связан с инвестиционной активностью в промышленности, быстрым повышением производительности и увеличением доли этого сектора в совокупном производстве и занятости. По мере достижения стадии зрелости в экономике рост спроса на продукцию обрабатывающей промышленности замедляется в сопоставлении с ростом производительности труда, а доля этого сектора в экономике выравнивается и в конечном счете начинает снижаться. В современных развитых странах такая «деиндустриализация» происходила на очень высоких уровнях промышленной производительности и доходов и в условиях относительно быстрых общих темпов экономического роста, сопровождавшегося неуклонным увеличением доли секторов услуг, многие из которых прямо ориентировались на удовлетворение потребностей промышленности.
Индустриализация жизненно необходима для развивающихся стран. Наличие эффекта масштаба, выигрыша от специализации и освоения нового, а также благоприятных рыночных условий подразумевает, что формирование ведущих промышленных секторов наряду с соответствующим технологическим и социальным потенциалом остается одной из ключевых задач политики. Тем не менее существуют значительные возможности для выбора сроков и темпов промышленною развития разных стран, что отражает различия в обеспеченности ресурсами, размерах экономики и географическом положении. На это широкое разнообразие, в том числе темпов и моделей накопления капитала и развития торговли, серьезно влияет также выбор средств политики.
Для большей части развивающегося мира в 1960-х и 1970-х гг. был характерен устойчивый рост долей промышленного производства и занятости в промышленности. В некоторых регионах, прежде всего в Латинской Америке, это увеличение было выражено особенно рельефно благодаря высокой активности в промышленности, обусловлен ной реализацией импортозамещающей стратегии индустриализации.
В 1980—1990-х гг. попытки продолжить именно такую стратегию привели к формированию уже в начале XXI столетия процессов деиндустриализации, поскольку прежняя стратегия не порождала импульсов к инновациям, так необходимых в условиях глобализирующихся финансовых и торговых рынков, формирования новых гибких правил международного продвижения товара и услуг и усложнения обстановки. Особую роль приобретает международная конкурентоспособное!!, компаний, и латиноамериканские фирмы явно проигрывают более удачливым соперникам. Поле конкурентной борьбы латиноамериканских фирм все более смещается на их «собственную территорию». Высококонкурентоспособные фирмы стараются не допускать в отрасли иностранных конкурентов, и это обычная практика на всех уровнях индустриализации и развития. Кроме того, с точки зрения корпораций не имеет значения, за счет чего повышается международная конкурентоспособность: за счет роста производительности, урезания заработной платы или девальвации валюты, однако с более широкой, социально-экономической точки зрения использование этих фактором имеет абсолютно разные последствия для экономической и социальной стабильности и благополучия. И наконец, конкурентоспособность — это относительное понятие, к тому же сопряженное с проблемой «суммирования», все страны не могут одновременно повысить конкурентоспособность своих фирм в данной конкретной отрасли. Вместе с тем успех сразу нескольких развивающихся стран в деле одновременного повышения производительности и уровня зарплаты может улучшить их общее экономическое благополучие без изменения относительных конкурентных позиций в соответствующих секторах.
Реальная проблема для развивающихся стран с этой точки зрения в середине первого десятилетия XXI в. заключается в том, как обеспечить сочетание мощного роста производительности труда с повышением уровня занятости, ростом реальной заработной платы, не опережающим рост производительности и отодвигающим границы действия внешних ограничителей, а также с таким номинальным обменным курсом, который позволяет поддерживать паритет покупательной способности. Эта проблема с разным успехом решалась в различных странах развивающегося мира в последние два десятилетия.
В группе латиноамериканских стран в 1990-х. гг. и в 2000—2005 гг. общая производительность в обрабатывающей промышленности несколько снижалась или оставалась на одном уровне, а уровень заработной платы в большинстве стран снизился. В некоторых случаях удавалось добиться повышения общей производительности труда в обрабатывающей промышленности, но не благодаря инвестициям и расширению занятости, а за счет увольнений. Даже в таких ведущих странах-экспортерах, как Мексика, рост производительности в обрабатывающей промышленности был незначительным, а заработная плата оставалась на одном уровне. Конкурентоспособность производителей во многих странах региона дополнительно подрывалась резкими повышениями курсов валют, особенно в Аргентине, Бразилии и Перу2.
В большинстве стран континента низкая инвестиционная активность сдерживала рост производительности и модернизацию производства. Быстрое открытие экономики для международной конкуренции и ПИИ, как правило, приводило к переориентации структуры производства с секторов, обладавших наиболее высоким потенциалом для роста производительности труда, на секторы, добывающие или перерабатывающие природные ресурсы. Спрос на рабочую силу также упал в связи с повышением капиталоемкости в отраслях обрабатывающей промышленности, опирающихся на ресурсную базу. В ряде стран в таких традиционных трудоемких секторах, как текстильная и швейная промышленность, произошло особенно резкое падение производительности труда. Там, где инвестиции наращивались в рамках сетей международного производства, прослеживалась очевидная тенденция к увеличению технологической составляющей экспорта без аналогичного увеличения добавленной стоимости, создаваемой в самой стране. В наукоемких секторах отставание по уровню производительности от технологических лидеров значительно увеличилось. В то же время примечательно, что в некоторых отраслях, которые по-прежнему получали поддержку в рамках того или иного вида промышленной политики, произошли значительное повышение производительности труда и рост динамики торговли.
Разнообразие путей промышленного развития
Приводимый в До кладе ЮНКТАД-2003 сравнительный анализ тенденций в экономическом росте и индустриализации развивающихся стран (в основном стран Латинской Америки и Азии) позволяет составить представление о соотношении позиций развивающихся стран.
Предварительно заметим, что в странах, тесно связанных с между народными сетями, экспорт продукции обрабатывающей промышленности представляется гораздо более техноемким и динамичным, чем добавленная стоимость, создаваемая в отечественной обрабатывающей промышленности. Это расхождение между техноемкостью отечественной добавленной стоимости и техноемкостью экспорта обрабатывающей промышленности в основном является отражением значительной (техноемкой) импортной составляющей такого экспорта. Отечественная добавленная стоимость отражает вклад трудоемких операций, не требующих квалификации, в процесс производства товаров, которые являются преимущественно техно- или капиталоемкими. Таким образом, растущее сходство структур экспорта развививающихся и промышленно развитых стран, по сути, представляет собой иллюзию, обусловленную двойным учетом экспорта высокотехнологичной промежуточной продукции.
Условно можно выделить следующие группы развивающихся стран:
- «Зрелые индустриализаторы». В эту группу входят НИС «первом волны», особенно Республика Корея и китайская провинция Тайвань, которые уже достигли уровня промышленной зрелости за счет быстрого накопления капитала, роста занятости, производительности и объема производства в промышленности, а также экспорта промыт ленной продукции. Эти страны все еще имеют более высокую долю промышленного производства в ВВП, чем развитые страны, но рост промышленности у них начал замедляться.
- «Быстрые индустриализаторы». К этой категории относятся страны с растущей долей обрабатывающей промышленности в совокупном производстве, занятости и экспорте благодаря высокой инвестиционной активности и модернизации производства при переориентации с ресурсо- и трудоемких видов деятельности на производство среднетехнологичной продукции. В эту группу входят НИС «второй волны» и -в несколько меньшей степени — Китай, а также, возможно, Индия.
- «Анклавные индустриализаторы». В эту группу входят страны, которые также преодолели зависимость от экспорта сырьевых товаром посредством подключения к сетям международного производства г сильной опорой на импорт промежуточных ресурсов и машин. Одна ко их общие показатели на уровне инвестиций, добавленной стоимости и роста производительности низки.
- «Деиндустриализаторы». В эту группу входят большинство стран Латинской Америки, которые достигли определенного уровня индустриализации, но не смогли обеспечить динамичный процесс структурных преобразований за счет быстрого накопления капитала и экономического роста. В условиях быстрой либерализации у них нередко снижались доли занятости и производства в обрабатывающей промышленности и происходила переориентация на менее техноемкие виды деятельности. В некоторых странах этой группы, особенно в Чили, наблюдался менее разрушительный процесс «деиндустриализации» в силу быстрого увеличения инвестиций, ускорившего экономический рост на базе природных ресурсов, хотя этот процесс, как представляется, достиг своих пределов3.
Страны любой из этих групп могут также иметь некоторые из характеристик, указывающих на их принадлежность к другой группе. Например, Китай и Малайзия расширяют свой экспорт продукции обрабатывающей промышленности гораздо быстрее, чем увеличивают добавленную стоимость, участвуя в сетях международного производства, но, в отличие от Мексики, показатели увеличения капиталовложений и экономического роста в них являются впечатляющими. Существуют также пограничные случаи между «быстрыми индустриализаторами» и «деиндустриализаторами»: Турция, например, ближе к первой группе, тогда как Колумбия — ко второй группе PC.
Отметим, что ни в Латинской Америке, ни в одной из ведущих стран континента в конце 1990-х гг. — начала XXI в. доля стоимости, добавленной в обрабатывающей промышленности, в совокупном производстве не была выше, чем в 1970-х гг. Отсюда можно сделать вывод о необычайно высоком уровне консервации отсталых индустриальных структур в странах континента.
Порой процесс «деиндустриализации» толкуется как «здоровая переориентация на модель развития, в большей степени сообразующуюся с обеспеченностью стран ресурсами и их сравнительными преимуществами», после периода чрезмерной и расточительной индустриализации в рамках импортозамещающих стратегий. Возможно, такое толкование и является верным в случае Китая, где снижение доли промышленности в экономике с середины 1980-х гг. сопровождалось значительным ускорением инвестиционных процессов и экономического роста. Но этого нельзя сказать об основных латиноамериканских странах, за исключением Чили. Здесь индустриализация также не достигает уровней, на которые вышли в свое время такие сопоставимые с ними по обеспеченности ресурсами страны, как Скандинавские страны, когда те находились на сравнимых уровнях в части распределения доходов.
При успешной индустриализации увеличение долей капиталовложений и стоимости, добавленной в обрабатывающей промышленности, в ВВП сопровождалось также наращиванием доли экспорта продукции обрабатывающей промышленности как в совокупном экспорте, так и в ВВП. В странах, добившихся расширения своего участия в международных сетях производства такой продукции обрабатывающей промышленности, как электронные товары, автомобили, а также текстильные изделия и одежда, экспорт продукции обрабатывающей промышленности рос намного быстрее, чем добавленная стоимость в обрабатывающей промышленности в силу значительной им портной составляющей такого экспорта. В качестве примера можно привести Малайзию. В то же время в Китае снижение доли стоимости, добавленной в обрабатывающей промышленности, в ВВП было незначительным, а увеличение экспорта продукции обрабатывающей промышленности в условиях быстрого роста капиталовложений и ВВП оказалось крупным.
В странах, отстающих в процессе индустриализации, падение долей инвестиций и промышленной добавленной стоимости в ВВП обычно совпадало со стагнацией или снижением доли продукции обрабатывающей промышленности в совокупном экспорте. Именно так дело обстоит в большинстве латиноамериканских стран. Вместе с тем в Мексике, так же как и в Китае, доля промышленного экспорта в ВВП в 1990-е — в первые годы XXI в. выросла по сравнению с 1980-ми гг. в результате расширения ее участия в сетях международного производства, тогда как доля промышленной добавленной стоимости в ВВП снизилась. В отличие от Китая, рост ВВП в Мексике был медленным: среднегодовые темпы роста на душу населения лишь ненамного превышали средние показатели по Латинской Америке. Более детальное изучение структуры промышленности в Мексике показывает, что в некоторых секторах, таких, как швейная промышленность, экспорт рос быстрыми темпами, в то время как внутренняя добавленная стоимость падала; напротив, в некоторых других секторах, не интегрированных н сети международного производства, рост добавленной стоимости был значительным, но показатели динамики экспорта — ниже средних. Таким образом, несмотря на многолетние экономические реформы, преференциальный доступ на крупнейший и наиболее динамично развивающийся рынок в промышленно развитом мире, а также на значительный приток иностранных инвестиций, мексиканская экономика так и не смогла включиться в динамичный процесс индустриализации и экономического роста.
Резюме
Структурные преобразования в ряде стран Азии сопровождались значительным и неуклонным повышением производительности в широком круге промышленных секторов, в большинстве случаев с уменьшением отрыва от лидеров в технологической сфере. Многие страны в этом регионе, но особенно Южная Корея и китайская провинция Тайвань, с неизменным успехом строили развитие своей торговли на мощном росте производительности труда. То обстоятельство, что это сочеталось с быстрым ростом заработной платы и относительно стабильными обменными курсами, ясно свидетельствует об их успешной интеграции в глобальную экономику. НИС «второй волны» и Китай повторили тот же самый путь, хотя и менее энергично; в частности, в секторах, организованных через сети международного производства, рост производительности труда и заработной платы был менее значительным, чем рост экспорта.
В восточноазиатских странах установился совершенно иной инвестиционный режим. Увеличение доли инвестиций в ВВП на протяжении 1970-х гг. было лишь ненадолго прервано потрясениями, пережитыми в начале 1980-х гг., а во второй половине этого десятилетия здесь наметилось мощное оживление благодаря тому, что проведение умеренных девальваций валют и установление временных ограничений на рост заработной платы позволили этим странам обеспечить динамичную взаимосвязь между инвестициями и экспортом. Уже во второй половине 1990-х гг. здесь было отмечено резкое ускорение роста инвестиций. В ряде стран общерегиональный пиковый уровень в размере 30% от ВВП был превышен, причем в некоторых случаях довольно значительно. Важными особенностями тенденций в инвестиционной сфере в Восточной Азии являлись значительные капиталовложения в машины и оборудование, а также расширение строительства объектов физической инфраструктуры. Улучшение общего инвестиционного климата в большинстве случаев обусловливалось стабильными или даже растущими долями государственных капиталовложений, обеспечивавшими значительный эффект привлечения частных инвесторов. В некоторых странах, таких, как Малайзия, всплеск инвестиционной активности был тесно связан с увеличением ПИИ, но для региона в целом это не было характерно, за возможным исключением Китая. Страны Южною Конуса (МЕРКОСУР) являлись на момент долгового кризиса наиболее индустриализованными странами развивающегося мира, если судим, по доле промышленности в совокупной занятости. Эта модель с тех пор стала значительно менее единообразной: в некоторых частях развивающегося мира характерной особенностью выступала преждевременная деиндустриализация в условиях медленного роста.
Восточноазиатские страны продолжали быстрыми темпами про водить индустриализацию, и НИС «первой волны» достигли уровнем производительности, сопоставимых с промышленно зрелыми страна ми. Число нового поколения стран, с запозданием начавших индустриализацию, в регионе быстро расширялось, обеспечивая сочетание таких факторов, как рост инвестиций и рост добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности как в абсолютном выражении, так и в качестве доли от ВВП. Напротив, промышленная стагнация и спад стали нормой в Латинской Америке, а также в Африке, где и большинстве стран снижение доли инвестиций в ВВП сопровождалось падением доли добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности в условиях медленного и нестабильного роста. Из 12(> стран, включенных в выборку, анализируемую в Докладе ЮНКТАД 2003, успехов в росте ВВП добились Малайзия, Индонезия, Филиппины и Таиланд, а также 8 стран Восточной Азии, прежде всего НИ( «второй волны». Южная Корея и китайская провинция Тайвань достигли более зрелых стадий индустриализации, на которых увеличение нормы инвестирования сочетается с относительно стабильными долями обрабатывающей промышленности в ВВП.
После подъема в 2000 г. в большинстве регионов развивающегося мира темпы экономического роста в Азии, Африке и Латинской Америке снизились с 3,6% в 2000 г. до 2,4% в 2001 г. В 2002—2005 гг. темпы рос та составили 3,2%. В настоящее время большинство этих регионов почти восстановили свои позиции начала нового тысячелетия, а в 2003 г начался новый подъем экономики. Особенно в сложном положении оказались страны Латинской Америки и зоны Карибского бассейна, а также страны Тропической Африки (страны южнее Сахары), несмотря на происходящее оживление деловой конъюнктуры в ряде из них В Латинской Америке рост процентных спредов по задолженности региона ведет к удорожанию международных займов, а международные цены на многие виды экспортируемых регионами сырьевых товаром медленно повышались вплоть до начала 2005 г. или оставались неизменными. В ряде стран, таких, как Мексика и некоторые страны Центральной Америки и Карибского бассейна, происходит снижение темпов роста по причине, как это ни парадоксально, тесных торговых связей этих стран с Америкой. Другие страны, как, например, Бразилия, которой удалось упорядочить свою экономическую базу и экспорт которой отличается меньшей зависимостью от США, сохраняют относительную стабильность. Таким странам, как Венесуэла и Эквадор, удалось не допустить снижения роста, а в 2003—2005 гг. добиться подъема — с 2,7 до 3,4%.
Перспективы роста стран Западной Азии остаются все еще неопределенным, хотя нефтяной фактор действует в направлении серьезного повышения экономического роста. Переплетение целого ряда политических и военно-политических факторов в регионе накладывает сильный отпечаток на поведение деловых кругов и международных финансистов. Можно, однако, отметить динамичное развитие Ирана и рост экономических показателей Турции и ряда нефтедобывающих стран — Саудовской Аравии, Алжира, Кувейта, ОАЭ, начинающееся оживление в Ливии. Больших успехов в регионе, несомненно, добился Египет с его быстрорастущим промышленным потенциалом.
Увеличившийся разброс экономических показателей развивающихся стран в условиях глобального спада нового тысячелетия (2001—2005) отражает различия в их внутренних условиях. В этом отношении особенно поразительным является контраст между Восточной Азией, с одной стороны, и Латинской Америкой и Тропической Африкой — с другой. Вялая динамика в экономике большинства латиноамериканских стран со средними уровнями доходов по сравнению с Восточной Азией и деградацией производительных сил многих стран южнее Сахары свидетельствует, что их производственные структуры, институты и политика не обладают гибкостью и сопротивляемостью, необходимыми для реагирования на внешние потрясения с такой же энергичностью и эффективностью, как в Восточной Азии. Сегодняшний экономический ландшафт в развивающемся мире напоминает условия, превалировавшие в начале 1980-х гг., когда внешние потрясения, включая почти повсеместную рецессию в промышленно развитом мире и жесткие финансовые условия, ввергли Латинскую Америку в пучину глубокого кризиса, в то время как большинство восточноазиатских стран смогли быстро адаптироваться и продолжить — после небольшой паузы — свое движение по траектории динамичного роста.
Чистый приток официальных финансовых ресурсов в развивающиеся страны оставался в 2003—2005 гг. значительным по объему, однако это объяснялось главным образом предоставлением Международным валютным фондом (МВФ) крупных займов нескольким странам, испытывающим финансовые проблемы. Больший оптимизм вызывает растущий в последние годы объем официальной по мощи в целях развития (ОПР) не только в абсолютном выражении, но и, пусть и незначительно, в процентах от валового национальною дохода стран-доноров. В течение 2003—2005 гг. было объявлено так же о будущем увеличении ОПР, что, возможно, обратит вспять понижательную тенденцию, наблюдающуюся в последние годы в оказании помощи PC. Международные потоки частных финансовых ресурсов в 2002—2005 гг. оставались вялыми. Среди развитых стран глобальный экономический спад и обвал вздутых цен на фондовых рынках вызвали затишье в области международных финансовых операций, особенно крупных трансграничных слияний и поглощений между компаниями. В 2001—2003 гг. отток официального и частного капитала и платежи зарубежным странам по ранее полученным финансовым средствам, начиная с 1998 г., превысили соответствующий объем поступлений, причем на рекордную величину. Такая чистая передача финансовых ресурсов усугубила для развивающихся стран негативные последствия медленного роста в сфере материального производства в развитых странах.
Приток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в развивающиеся страны первое время выдерживал воздействие глобального экономического спада 2001 г., возможно, вследствие временного разрыва между принятием инвестиционных решений и их осуществлением, Однако в 2002—2005 гг. общее состояние мировой экономики и замедление процесса приватизации привели к сокращению притока ПИИ в развивающиеся страны, за исключением Китая и отчасти Индии. Существенный всплеск притока таких ресурсов в краткосрочной перспективе представляется маловероятным. В то же время приток ПИИ в восточноевропейские страны оставался интенсивным, что было обусловлено не только прагматическими соображениями, но и перспективами их вступления в Европейский союз. Приток других видов частного капитала в развивающиеся страны остается довольно слабым по причине их преимущественно циклического характера, а также неблагоприятного геополитического климата и в целом перекрывается оттоком ресурсов.
В большинстве развивающихся стран и стран с переходной экономикой существует бюджетный дефицит, хотя некоторые из этих стран в 2000—2004 гг. несколько уменьшили отрицательное сальдо бюджета, либо повысив поступления, как страны—экспортеры нефти (Россия, Казахстан, Азербайджан), либо сократив расходы, как поступили некоторые латиноамериканские страны. Ожидается также, что замедление экономического роста в 2006 г. (в группе стран СНГ) усугубит проблему дефицита во многих из этих стран и тем самым ограничит возможности принятия их руководством бюджетных мер, ориентированных на увеличение расходов для противодействия снижению темпов роста. Кроме того, крупные дефициты государственного бюджета и высокое соотношение государственного долга и ВВП угрожают макроэкономической стабильности некоторых из этих стран, что подтвердили финансовые кризисы в Аргентине и Турции (конец 2000-го — начало 2001-го), в целой группе латиноамериканских стран (2000), Азии и Африке (2002—2005).
Кредитно-денежная политика, проводимая в развивающихся странах, существенно различается по своему характеру. Во многих из этих стран — включая Гонконг, специальный административный район (САР) Китая, Индию, Южную Корею, китайскую провинцию Тайвань и Чили — центральные банки с начала нового тысячелетия приступили к либерализации финансово-кредитной политики по мере появления все новых признаков снижения темпов роста в этих странах. В случае сохранения нынешней тенденции к замедлению роста ожидается принятие дополнительных мер в этом направлении. Вместе с тем во многих из этих стран, в особенности в странах Латинской Америки, процентные ставки по-прежнему находятся на сравнительно высоком уровне, что объясняется инфляционным давлением, макроэкономическими диспропорциями и ограниченными возможностями центральных банков по снижению ставок без опасения вызвать девальвацию национальной валюты. В целом современный курс доллара США по отношению к валютам многих других развивающихся стран и стран с переходной экономикой ограничивает возможности этих стран по снижению процентных ставок.
В странах, где темпы инфляции в последние несколько лет были высокими и где одной из ключевых задач в области политики по-прежнему остается стабилизация цен, как, например, в ряде стран Латинской Америки, на протяжении 2003—2005 гг. продолжалась борьба с инфляцией. В то же время во многих странах Азии произошло умеренное повышение темпов инфляции по тем же причинам, что и во многих развитых странах: повышение цен на нефть и — в некоторых случаях — обесценение национальной валюты. Повысились темпы инфляции и в некоторых африканских странах. Ожидается, что совершенствование макроэкономического управления и продолжение структурных преобразований, направленных, в частности, на повышение экономической эффективности, приведут к дальнейшему снижению темпов инфляции в развивающихся странах и странах с переходной экономикой, где также существуют высокие темпы инфляции, и помогут сохранить контроль над инфляцией в других странах мира.
Положение в области занятости в развивающихся странах сильно различается. Однако данные за последние годы свидетельствуют о не котором изменении существующей тенденции в ряде азиатских стран, что объясняется сокращением объема промышленного производства и экспорта. Уровень безработицы возрос в некоторых странах, наиболее сильно пострадавших от кризиса 1997—1998 гг., а также в результате цунами и землетрясения в 2004—2005 гг. (Индонезия, Шри-Ланка, Тайланд). В Китае в 2003 г. были проведены массовые увольнения в государственном секторе, но динамизация развития в 2004—2005 гг. снопа увеличила потребности в рабочей силе. В большинстве латиноамериканских стран безработица находится на высоком уровне. Хотя некоторые из них, такие, как Бразилия, Венесуэла и Чили, добились и 2000—2003 гг. некоторого снижения уровня безработицы, в других странах ее уровень, и без того составлявший двузначную величину, еще более повысился. В наихудшем положении по-прежнему находится Африка: уровень безработицы в городах составляет от 15 до 20% и выше, причем неполная занятость и безработица являются главной причиной нищеты и связанных с этим проблем, в том числе вооруженных конфликтов.
В развивающихся странах и странах с переходной экономикой проблемы как циклической, так и структурной безработицы носят более острый характер, чем в развитых странах. К настоящему времени циклическое повышение уровня занятости было зарегистрировано лишь в небольшом числе стран Азии и в группе стран с переходном экономикой. Уровень безработицы в большинстве стран Азии по прежнему намного превышает показатели в период до азиатского финансового кризиса 1990-х гг., а в странах с переходной экономикой, несмотря на некоторое улучшение положения, показатели безработицы всё еще велики. Если в ряде стран Восточной Азии, где обеспечен довольно высокий уровень индустриализации, проблема безработицы в основном носит циклический характер, то в Китае и многих других странах Азии со значительным удельным весом сельского населения одной из долгосрочных стратегических проблем остается наличие большого количества избыточной рабочей силы в сельских районах или скрытая безработица.
Наиболее трудные проблемы структурной безработицы и неполной занятости имеются в Африке и некоторых странах Латинском Америки. В Южной Африке, например, официальный уровень безработицы составляет 28%, и в эту цифру, как и в большинстве развивающихся стран, не входят те, кто официально не учтен в качестве безработных. Высокий уровень безработицы и низкие темпы экономического роста в этих странах создают порочный круг, не давая значительной части населения возможности вырваться из вековой нищеты. Проблема структурной безработицы в некоторых из этих стран усугубляется циклическими факторами и последствиями мер по сокращению размеров государственного сектора и улучшению состояния государственного бюджета. Помимо безработицы, обусловленной последними из упомянутых мер, в государственном секторе многих стран сохраняются высокие уровни неполной занятости.
Решение проблемы высокой безработицы в этих странах будет зависеть от поступательного движения их экономики по пути индустриализации и продолжения инвестиций в человеческий капитал для улучшения качественных характеристик рабочей силы. Вместе с тем принятие ряда внешних мер, таких, как дальнейшее расширение доступа экспорта этих стран, особенно экспортируемой ими трудоемкой продукции, на рынки развитых стран, могло бы облегчить их положение. В ряде африканских стран, которые смогли воспользоваться торговыми преференциями, предоставленными некоторыми развитыми странами в последние несколько лет, уже проявились благоприятные последствия этого с точки зрения занятости, хотя масштабы этих последствий, как правило, малы в сравнении с общим уровнем безработицы.
Согласно основанному на базовом сценарии прогнозу, в 2005— 2006 гг. будет наблюдаться постепенное и циклическое улучшение положения в области занятости по мере дальнейшего укрепления подъема в мировой экономике. Вместе с тем чем продолжительнее будет задержка с восстановлением уровня занятости в развитых странах, тем выше опасность замедления глобального подъема, поскольку доверие со стороны потребителей ослабнет, а расходы домашних хозяйств сократятся. В контексте усилий по предотвращению такой ситуации государственные стратегии должны предусматривать создание механизмов перераспределения рабочей силы, включая механизмы обеспечения профессиональной подготовки и оказания помощи трудящимся, временно не имеющим работы в результате внедрения достижений технического прогресса или глобальной экономической интеграции. Иногда в число предлагаемых подходов входит принятие мер по защите внутреннего рынка труда, однако такие протекционистские меры не приведут к эффективному решению проблем безработицы.
Примечания
1. UNCTAD. Trade and Development Report. 2003. P. AI.
2. UNCTAD. Trade and Development Report. 2003. P. 57.
3. UNCTAD. Trade and Development Report. 2003. P. 58.